=часть вторая=
В 1992 году Мастер играл в большом туре по
пост-советским странам вместе с группой Sepultura. В
прессе часто встречаются упоминания о том, что в этом
туре Мастер подставили. Что произошло?
Андрей: Это немного не так, просто мы сами выбрали для
себя неудачное место в этой программе. По рангу, по всем
"лапам и когтям", мы должны были играть последними перед
Sepultura, но мы перехитрили самих себя. Мы решили
играть первыми, чтобы все отстроились, а последними
отстроились мы и на этом звуке играли, не перекручивая
ручки. А получилось так, что Sepultura свой саундчек
затягивала, остальные тоже затягивали, в зал входил
народ, а мы не успевали настроиться. Вот такая подстава.
К тому же, с аппаратом постоянно что-то случалось.
Теперь-то мы знаем, что группа должна пропустить перед
собой несколько команд для того, чтобы если что-то
сломалось или не "законтачило", успеть все починить. А
так у нас был концерт в Москве, в Лужниках, и не
работали портальные системы, так что мы играли полчаса
на мониторах. И ведь никому не объяснишь, что мы играем,
что мы что-то делаем, а звука нет. Я бы не сказал, что
была какая-то намеренная подстава, это был наш
недосмотр. Я вам больше скажу, я ведь общался с их
звукорежиссером, и они наложили массу запретов. Должна
была быть пиротехника, но они сказали, что это трэш, а
не глэм, и в этом жанре пиротехнику использовать не
принято. Далее, они настояли, чтобы на всех российских
группах горели только зеленые, желтые и синие
прожектора, чтобы ничего не мигало, чтобы никакого дыма.
Звук они тоже всем ограничивали, но Мастеру сказали:
"Как можно больше! Дави, на что хочешь!". Они сами
Мастер приходили смотреть. Так что никакой подставы не
было, просто каждый концерт что-то случалось, а первая
команда всегда вынуждена работать в таких условиях.
Алик: Наоборот, я помню, что музыкантам Sepultura дали
послушать наш альбом, это было в ресторане в Юрмале, и
они просидели 45 минут молча, слушая нашу музыку, а
потом о нас очень хорошо отзывались.
У вас в Европе никогда не было проблем с американской
группой Master по поводу названия?
Алик: А это не американская группа, а немецкая.
Значит, их как минимум две. В Америке точно есть
Master, играют дэт.
Алик: Нет, никаких проблем. Да и наш Мастер немножко
постарше будет, чем немецкий. На западе, кстати,
существует и своя Aria, и свой Autograph. А вскоре после
того, как мы пообщались с Helloween на вечеринке Harley
Davidson, возникла группа Masterplan! (Дружный хохот). И
это факт.
Когда из Мастера ушел Андрей Большаков, трудно ли
было продолжать без него? Ведь он был в группе чуть ли
не основным композитором…
Алик: Было, конечно, нелегко, но я бы не сказал, что и
очень тяжело. Опыт-то такой работы и у меня, на самом
деле. Опять-таки, труднее всего собрать профессиональных
музыкантов.
Сегодняшние религиозные воззрения Андрея всем хорошо
известны, в 2000 году он даже отказался участвовать в
юбилейном концерте Арии из-за того, что тот совпадал с
каким-то языческим праздником. И что интересно, Михаил
Серышев расстался с группой из-за того, что не смог
больше совмещать Мастер и церковный хор. Это как-то
связано между с собой?
Алик: Это абсолютно независимые друг от друга события.
Когда Андрей два года болел, каждый хотел выжить, искал
какую-то временную работу. И Мише в это время предложили
петь в Храме Михаила Архангела на Юго-Западе. И он
принял это предложение. Кроме того, это было очень
полезно для его голоса. Да и по образованию он
классический тенор, и это для него как раз то, что душа
просит. И Миша начал работать там, а вскоре ему
предложили присоединиться к коллективу, который исполнял
православную музыку и гастролировал по стране и миру.
Таки образом, у него это связано не столько с религией,
сколько с его профессией. У Андрея наоборот, в первую
очередь, с религией.
Андрей: Как можно группе работать, когда вокалист
говорит: "Ребята, у меня заграничные поездки, я уезжаю
на два-три месяца". Мы говорим: "Миша, у нас же
концерты!". "А у меня окна в такие-то числа, давайте
делать концерты тогда". А в нашей стране так невозможно
работать. К Мише у нас претензий нет, он нас практически
не подставил, вообще огромное ему спасибо, он
супер-человек, но в результате от стадионов, когда все
было расписано надолго вперед, где и когда мы играем, на
какой-то момент мы дошли до полной неизвестности, когда
ни концертов, ничего. Коллектива нет - один там, другой
здесь, третий уехал, четвертый заболел. А ведь Андрей
Большаков тогда очень многое делал, он со многими людьми
общался, он брал на себя обязанности администратора. Он
нам говорил: "Ребята, идите, отдыхайте, попейте пива, а
я пойду поговорю с людьми".
Алик: По поводу того, что 33 жизни или одна…
Оригинальный состав Мастера работал нормально с 1987 по
1989 год. А с 1989 по 1999 года Мастер фактически
существовал, а не работал. Работой это нельзя было
назвать до тех пор, пока не появился Лекс.
Андрей: Поэтому все у нас и шло с таким трудом.
Постоянно приходилось набирать новый состав, искать
музыкантов. Можно, конечно, нанять профессиональных
музыкантов, которые сыграют все, что угодно, но им надо
платить. А с чего платить? Такого человека, который бы
проникся идеей, надо еще поискать. Вот сейчас у нас
коллектив, где все пока работают за идею. О том, через
что мы прошли, никто ведь не знает. Возможно, это
появится в книге про группу Мастер, которую только что
дописал Володя Марочкин.
Алик: Один человек говорил мне: "А зачем тебе название
Мастер? Возьмите другое название, коллектив-то уже
другой". А я могу отказаться от этого названия и не
откажусь.
В середине 90-х вы активно проводили фестивали "Крустер",
на которых выступали молодые команды, репетировавшие у
вас на базе. Однако ни одна из этих команд не пробилась
к широкой публике. С чем это связано?
Андрей: Нет, почему, группа Натиск сейчас очень хорошо
гастролирует. Они сейчас едут в Лондон, вы зайдите к ним
на сайт и посмотрите, с кем они будут выступать на
Трафальгарской площади.
Алик: Необязательно брать этот фестиваль или другой. А
кто сейчас вообще хорошо себя чувствует? Нет как таковой
бизнес-структуры, занимающейся тяжелой музыкой. Группа
может выступать, есть два или три клуба, но на этом все
заканчивается.
Вообще, нас всегда это очень удивляло. Ведь в конце
80-х на концерты металлических групп приходили тысячи
людей. А после 1993 года они все куда-то растворились.
Не могли же они просто исчезнуть или все разом перестать
слушать тяжелую музыку…
Алик: В 1993 году Мастер вел вялотекущее существование.
Группы как таковой не было. К тому же, 1991-1993 годы
были политическим временем, все занимались политикой и
хотели как-то выжить. Было просто не до музыки. А
интересно, разве можно говорить о какой-то попсе в 1993
году? Все занимались политикой или ушли в бизнес, а
таких, как мы, почти не осталось. Нам всем вместе не
повезло.
Какую самую большую ошибку совершила группа Мастер за
всю историю своего существования?
Алик: Да не было у нас такой ошибки. Значит, так и
должно было быть.
А какая главная проблема или задача перед вами стоит
сейчас?
Алик: Задача - удержать коллектив, какой существует на
настоящий момент. Не секрет, что группа Мастер - это не
коммерческий проект, это не чистое зарабатывание денег.
Нельзя сказать, что у нас музыканты бомжуют (смеется),
но и нельзя сказать, что жируют.
Чуть не забыли спросить - почему же вас не взяли на
"Наше Радио"?
Алик: Может быть, лучше у "Нашего Радио" спросить?
Андрей: Не просто не взяли, а категорически не взяли,
говоря, что "не формат". Самое удивительное, что с
четырех сторон туда люди приходили, и причем не просто
люди со стороны, а те, кто с ними непосредственно
общаются. Сейчас какое-то злое время. Чтобы ты продал
пластинку, ты должен быть на радио. Конечно, мы хотим,
чтобы наша музыка дошла до людей, но популярности через
радиоприемник, при условии, что попасть в который, нужно
кому-то заплатить, мы не хотим.
Есть распространенное мнение, что в рок-музыке должно
быть какое-то послание, что музыкант должен что-то
донести до слушателя. Что хотите донести до слушателя
вы?
Алик: Когда я начинал играть на бас-гитаре, то первое и
единственное, что я тогда хотел, это научится этим
инструментом. Играть хорошую музыку, заниматься
творчеством, и никто тогда не думал: "А что это мы хотим
сказать, какое послание донести?". Мне никогда не
нравились все эти идеи о рок-революции. Да бросьте вы
ерундой заниматься, надо на инструментах играть. А потом
всякие журналисты будут писать: "Рок-н-ролл умер!".
Когда к нам в Москву приезжали ZZ Top, в одном из
интервью их спросили: "В Америке рок-н-ролл умер. Что вы
хотите сказать по этому поводу?". (Дружный смех). И один
из бородачей ответил: "Да он еще даже и не болел!". Мы
просто хотим заниматься творчеством, мы музыканты, зачем
заморачиваться на лозунги.
Андрей: Некоторые специально занимаются вычислениями,
где сделать припев, где запев, ищут шляг-фразу, чтобы
написать хит. Но мы лучше сделаем 10 "ХXXL"-ей и 20
"Drum-Парадов", но зато от души. Что получается, то и
получается. Судить не нам.
Выражаем благодарность Эмике и Маргарите Пушкиной за
помощь в организации этого интервью.
20 декабря 2004 г.